Утратив в неволе надежду на солнечный свет,
Душа замирает, и сердце смолкает в груди,
И кто-то шепнёт: «Всё равно избавления нет».
Кто сломленным умер в темнице, ты их не суди.

И тех не суди, кто, не вынеся груза цепей,
Спастись не умея и тщась досадить палачам,
Все счёты покончил в один из безрадостных дней,
Не лучше ли сразу конец и себе, и цепям.

Не смей укорять их за то, что они не смогли
С таким совладать, что не снилось тебе самому,
На собственной шкуре попробуй сперва кандалы,
А впрочем, не стану такого желать никому.

Я знал и иных, кто оков едва замечал,
Строку за строкой составляя в рудничной пыли
Трактат о любви и о битве вселенских начал,
Те люди, что солнца — они и во мраке светлы.

Я был не таков, я был зол и отчаянно горд,
Я знал, для чего меня боги от смерти хранят,
Сперва отомстить за измену, за лютый раздор,
Тогда только пращуры примут с почётом меня.
Я смертью за смерть расплатился и кровью за кровь,
За всех, кто до срока ушёл в беспредельную тьму,
За всех превращённых в клубки из когтей и клыков,
Такого я тоже не стану желать никому.