Моё самое приторное письмо,
Моё самое горькое признание,
Поезд с рельс сошёл,
Провалившись в белое изваяние.

Моё самое искреннее рукопожатие,
Моё самое тёплое прощание,
Плавящееся распятие,
И моё пламенное Богу признание.

Что не уверовал, ни сколько,
Что руками обхватывал снова шею,
А глаза мелькали зорко,
И осознал, что вера не согреет.

И что приторные молитвы,
И что слаще нет слов,
Которые до дна испиты,
Которые заполняли собою глубокий ров.

Моё самое последнее осознание,
Что удушьем осушены артерии,
Моё самое приторное признание,
Рвущейся в душе материи,
И поезда падали в глубокое изваяние,
Удушьем сжатые металлические гробы на расстоянии,
Прощание после расставания,
И не важны впредь больше потери.