«Боже мой! Сегодня же Прощёное воскресенье. Чуть не прозевал.Одиннадцать минут осталось до конца дня, а я ещё никого не простил.
Жена тоже хороша – не могла утром напомнить, что сегодня всех простить надо. Никогда ей этого не прощу!
Нет, нет, нет… Надо простить!
Говорят,если всех, на кого обижен, в этот день простить, то многие болезниисчезнут. Хорошо! Душа обновится. Хорошо! Карма просто отвалится. Аглавное, если те, кого ты простишь, тебя при этом не простят, им отэтого прощения ещё хуже будет. Очень хорошо. Надо срочно всех простить.
Толькопрощать надо правильно. Как священник учит Сначала представить того,кого прощаешь, мысленно подойти к нему, обнять, поцеловать… Оченьласково сказать:Прощаю тебя, дорогой. И ты меня прости, а то хужебудет…» И так всех поимённо, на кого обижен. Обнять, поцеловать ипослать… в смысле отпустить.
А на кого я обижен? На друзей, коллег,врачей, на вчерашнего гаишника, на ГАИ вообще вместе с МВД, не говоряуже о правительстве. Этих не то что простить, перебить мало. Нет, нет,в такой день их тоже надо простить. Да, простить! А потом перебить.Нет, сначала перебить, а потом простить!
Не отвлекаться, неотвлекаться… На кого я ещё обижен? На родствеников – это ещё дведеревни. На лиц кавказской национальности. Интересно, я что, заоставшиеся десять минут всю эту шелупонь перецеловать должен?
Ктовообще это правило придумал – целовать всех, на кого обижен? А если яобижен на свою интальянскую сантехнику? Особенно на массажную ванну,которая начинает работать как массажная, только когда из неё вылезаешь?
Священниктоже хорош. «Твою ванну, сын мой, сглазили на таможне». Не знаю, недоверяю я что-то сегодняшним священникам. Смотришь на их лица – икак-то не верится, что они постятся.
Боже мой! Остаётся всего девятьминут, а очередь на прощение только растёт. Короче, кого я только чтопростить хотел? Ах да, жену! Значит, как там? Представить? Представил!Подойти? Подошёл! Вот она стоит прямо предо мной. Теперь поцеловать.Сколько же лет мы с ней уже не целовались? Но сегодня надо пересилитьсебя. Вот так, подойти поближе… Нет, глаза лучше закрыть. Не могу.Всё-таки двадцать лет вместе живём- своё не целуется. А может, потому,что я не сформулировал, за что я её прощаю? Интересно, она мнеизменяет? Не знаю. А я ей? Знаю, но прощаю! Правильно! Прощаю тебя,дорогая, за то, что я тебе изменяю! Надо же, и правда на душеполегчало. Тогда и за остальное тоже прощаю. И за ссоры нашибеспричинные. Ты же не виновата, что вся в мать свою пошла. А та простовампириха, кикимора укушенная… тесть тоже монстр. Попугай шишколобый.Пылесос энергетический. Упырь. Сейчас я вас прощу! Сейчас я вас такпрощу…
Нет, нет… Нельзя сегодня о родственниках так думать. Завтраможно. А сегодня только ласково, как священник учил. Дорогие мои,любимые упыри, негодяи мои ненаглядные… Нет – «негодяи» неласково. Акак ласково? Может, в честь такого дня хотя бы частицу «не» убрать?Годяи? Точно. Годяи! О, представил себе – стоят передо мной два годяя,смотрят на меня своими обмылками годяйскими!
Кстати, кто точногодяй, это вчерашний гаишник. Отбирает права и лыбится. Недоумок. Нет,нет, недоумок – тоже грубо. Без «не» лучше. Доумок! Причём не толькодоумок, но и доносок. Интересно, я что, Господи, и его поцеловатьдолжен? Жёсткое правило. Ты его рожу видел? Вся в прыщах, как ёжпротивотанковый. Уж лучше я всю сантехнику перецелую, вместе со сливнымбачком.
Знаю, знаю, Господи, нельзя так олюдях думать… Надо найти всебе силы, чтобы всех немедленно простить. Потому что все люди – божьитвари. Все! Кроме тех, кто мне ремонт делал. Эти не божьи, эти просто.Надо ж было умудриться слив канализации подключить ко входу стиральноймашины?! А мы ещё с женой думаем, почему бельё после стирки каждый размрачнеет.
Как жить, Господи? Где взять силы, чтобы весь этотбыдлятник простить, когда нервы от такой жизни ни в дуду? А врачиха!У-у, врачиха… Прости ты её, Господи! Потому что я её никогда не прощу.Эта, эта, эта… Даже не знаю, как её назвать! Эта простипома б