Послушай, родная!
У меня тут шальная весна.
Безумные дни, бессонные ночи.
Коньяк, мартини, виски и прочее.
И случайные связи вокруг пророчат,
Но только тело с душой не спорит,
Чужих рук не просит, твои только любит,
Твои только помнит.
Послушай, родная!
Мне почти 22, ты рада, ещё жить не поздно,
Умирать ещё рано.
А значит мне только вперёд, и ни шагу обратно.
Послушай, родная!
И не говори ничего, не надо.
У меня тут шальная весна,
Но ты же знаешь, я рядом,
Ты же помнишь, твоя.
А ты засыпаешь в 4 утра,
Я вообще не ложусь.
Тебе скоро 30, мне почти 22.
А ты помнишь какой я была,
То ли девочкой, то ли мальчишкой.
Но такой тебя я нашла, ты такой меня полюбила.
И, может, не так, как хотелось бы мне,
Пусть недолго, несильно,
Хотя нет, ты никогда меня не любила.
Просто рядом была,
Но каждое слово было в цене,
И всё было не пошло, всё было красиво.
Ты просыпаешься утром, от солнца жмуришь глаза, 
Пьёшь горький кофе.
Я же только ложусь, как и прежде одна,
Только обняв одеяло.
Как будто нас ещё двое.
Потом у тебя работа,
Вечером пробки, кино, прогулки, друзья.
И вот ты снова дома, уставшая,
Я же только из дома ушла
Шататься всю ночь по городу.
А ты засыпаешь в 4 утра.
А ты засыпаешь в 4 утра,
Я не ложусь совсем,
Потому что невыносимо.
Тебе скоро 30, мне почти 22,
И я люблю тебя очень сильно.
На город опускается ночь,
Где ты засыпаешь,
Где я улыбаюсь           тоски,
И ты одна это знаешь.
Я закрываю глаза, выключаю на кухне свет,
И о том, что люблю, 
Тебе завтра нежно шепнёт рассвет.
А ты засыпаешь в 4 утра,
Я не ложусь совсем,
Потому что невыносимо.
Тебе скоро 30, мне почти 22,
И я люблю тебя очень сильно.
А ты засыпаешь в 4 утра,
Я не ложусь совсем,
Потому что невыносимо.
Тебе скоро 30, мне почти 22,
И я люблю тебя очень сильно.