Ну вот и замер весь мир, и перо в руках, что-то хреново как то.
Свобода из окна, но я холодом заперт в своих четырех стенах.
Завтра мы начнем летать, а сегодня выспимся. Полуживой я в темноте, и надо мной, словно воронья, мыслей стая.
Куда делись обиды? Чем кормить мне чертей внутри? И как списать их прочь, ведь порою, чернее чем они, нет чернее чернил?
Я не жил по древним заветам. Век живи - век учись, так зачем мне советы? Бил - и был битым следом, предавал - и был предан за это.
Я разрушил в себе, больше чем Нерон в Риме, вот и чувства в семье - быть бесом в обществе херувимов.
Сколько старых друзей, не друзей сегодня, у которых о себе я все сомнения отнял? В том, что я конченный уебок, и гнилой как труп, и как только открою рот свой... - вру?
Вина? Виноват кто-то, а мне никогда не вылезало боком. И вот об этом мне темно говорить, как сказал бы Набоков.
Я просто уходил, убежал, я всего лишь говорил "мне жаль" но жаль не было.
К цели , дружба вела меня, служа методом.
Я чертил себе морщины бабушки, я вдыхал в себя слезы отца. Я крошил в табак, стыд своих родителей, и до фильтра курил, до конца.
Меня гнали как собаку из дома. Поделом. Ведь я был врагом даже брату родному.
И за кусок голубоглазой пизды в клубе, я любовь свою, как пьяная мразь , обоссал - будто цветы в клумбе.
А она плакала... Хех. Боже, символично как, разделила нас тень погасшего факела.
Потеряна партия. И не то что бы, не те были карты, просто лопнуло терпение Кармы.

Прости отец, этот момент для меня неловкий.
Признание - горько, и дается с трудом, из меня жизнь вынося, будто дым сигарет из легких.

Ну что, теперь я взрослый. А может опять вру на шагу? Как долго я в своем дерьме удержусь на плаву? И дай мне шанс, найду ли чистую рубашку, среди трупов в шкафу?