единственный билет.
нас двое.
я прижимал к стене ладони,
холодел безвольно.
мы в тишине утонем,
и с трирем в безбрежность канем.
нас пленит совокупность восьми сердечных камер.
и тут навечно в камень превратят сердца Горгоны.
терзаем болью,
но в безвестности бескрайность помним.
и лишь бездонность этих глаз меня спасёт в скитаньях,
исход летальный,
где холодом восход сметает.
нечёткое гало окутает наш тартар,
столь импозантно,
что мы зальём слезами завтра.
я замкнут на тривиальности финальных титр,
и из бездонности сих губ ищу последний выход.
последний выдох
и шаг в неизвестность,
где обрету в своей ничтожности бескрайность бездны.
я так бесполезно вчера наше либретто выменял
на мерзость имени,
столь бедственно мною любимого.
и тишина укутает по граням,
мы ищем нашу слабость в бескрайности Аида.
три секунды, и мы взлетаем,
чтоб не найти в глубинах Стикса свою погибель.
где сердца - громоотводы криков,
внутриутробный выход
в пустоту безвольных фибр.
тут неуклонность бритвой мы кромсаем в клочья,
и наши фельетоны - лишь эпистолярный очерк.
нас проведёт Гиперион в окаменелость неба,
пронзив его чертами градиентов, векторов.
ветрено.
и воздух расщепит нас на молекулы,
тогда я пойму то, что до сих пор неисследовано.