Кто-то из ГРОТа (Дмитрий Геращенко): 
Там если брюхом сядешь — не вытянуть четверым, 
Бомбила медленно с матами правит во дворы. 
Из этих дверей я в первый раз выпорхнул в мир, 
Мой космодром, хранилище нежилых квартир. 
Вспомнить, сухими пальцами гасить свечу 
Я так не хочу и останусь, переночую. 
Пересмотрю все, что видел ночами в окне, 
Чужие кухни, свет в застойной пелене. 
В эту минуту мне город действительно дорог 
Созвездие сине-зеленых огней и конфорок. 
Людям не спится, точно озябшие птицы, 
Но газ не согревает, только эмаль коптится. 
И вроде все понимают — что-то не правильно, 
Только никак не отпускает родная окраина. 
Количество схаваных бедствий, как показатель силы. 
Откуда в [bad word] эта примесь терпилы? 

Припев: 
Микрорайон как старый учебник, 
Листая пальцы в кровь исшоркал. 
Вытянул все, что было лечебным, 
Остались только рисунки на корках. 
Наши же лица в руинах школ, 
А я глаза отвожу виновато. 
И им не важно, куда я ушел, 
Им важно, что я ушел куда-то. 

Кто-то из ГРОТа (Виталий Евсеев): 
Сегодня не было крика, что рвется в форточку с улиц 
Да и кто сунется? Ретивые ветра лишь дули 
На восемь старых дворов четыре фонаря, 
В сумерках, скрипнув железом, лишь они одни говорят, 
Как осень принесла нам смерть на первом листе 
Одиннадцать лет назад, как маленький мир опустел 
Верно как хранят забытое ржавые двери 
И как мы срывались отсюда быстрей, на дальний берег 
Район засыпан снегами, дождями дикими мытый, 
Разбитые мечты ждут своих хозяев под плитами 
Окна жадно встречают каждого незнакомца 
И все здесь верит, что тот, кто отпущен – вернется 
Серый снег проседает где-то в начале марта, 
Протоптанный по слякоти от хаты до ломбарда 
Лишь вечерами вдалеке мимо мелькают фары 
По знаку здесь тупик. Здесь все по-старому 

Припев: 
Микрорайон как старый учебник, 
Листая пальцы в кровь исшоркал. 
Вытянул все, что было лечебным, 
Остались только рисунки на корках. 
Наши же лица в руинах школ, 
А я глаза отвожу виновато. 
И им не важно, куда я ушел, 
Им важно, что я ушел куда-то.