Из тучки месяц вылез,
молоденький такой...
Маруська отравилась,
везут в прием-покой.
Понравился Маруське
один
  с недавних пор:
нафабренные усики,
расчесанный пробор.
Он был
 монтером Ваней,
но...
  в духе парижан,
себе
 присвоил званье:
«электротехник Жан».
Он говорил ей часто
одну и ту же речь:
— Ужасное мещанство —
невинность
 зря
беречь. —
Сошлись и погуляли,
и хмурит
 Жан
лицо, —
нашел он,
что
у Ляли
красивше бельецо.
Марусе разнесчастной
сказал, как джентльмен:
— Ужасное мещанство —
семейный
этот
 плен. —
Он с ней
расстался
  ровно
через пятнадцать дней,
за то,
   что лакированных
нет туфелек у ней.
На туфли
 денег надо,
а денег
нет и так...
Себе
  Маруся
яду
купила
на пятак.
Короткой
жизни
точка.
— Смер-тель-ный
 я-яд
  испит...
В малиновом платочке
в гробу
Маруся
 спит.
Развылся ветер гадкий.
На вечер,
ветру в лад,
в ячейке
об упадке
поставили
доклад.