Сапоги почистить - 1 000 000. 
   Состояние! 
   Раньше б дом купил - 
   и даже неплохой. 
   
   Привыкли к миллионам. 
   Даже до луны расстояние 
   советскому жителю кажется чепухой. 
   
   Дернул меня черт 
   писать один отчет, 
 "Что это такое?" - 
   спрашивает с тоскою 
   машинистка. 
   Ну, что отвечу ей?! 
   Черт его знает, что это такое, 
   если сзади 
   у него 
   тридцать семь нулей. 
   Недавно уверяла одна дура, 
   что у нее 
 тридцать девять тысяч семь сотых температура. 
   Так привыкли к этаким числам, 
   что меньше сажени число и не мыслим. 
   И нам, 
   если мы на митинге ревем, 
   рамки арифметики, разумеется, узки - 
   все разрешаем в масштабе мировом. 
   В крайнем случае - масштаб общерусский. 
   "Электрификация!?" - масштаб всероссийский. 
   "Чистка!" - во всероссийском масштабе, 
 Кто-то 
   даже, 
   чтоб избежать переписки, 
   предлагал - 
   сквозь землю 
   до Вашингтона кабель. 
   
   Иду. 
   Мясницкая. 
   Ночь глуха. 
   Скачу трясогузкой с ухаба на ухаб. 
Сзади с тележкой баба. 
   С вещами 
   на Ярославский 
   хлюпает по ухабам. 
   Сбивают ставшие в хвост на галоши; 
   то грузовик обдаст, 
   то лошадь. 
   Балансируя 
   - четырехлетний навык! - 
   тащусь меж канавищ, 
канав, 
   канавок. 
   И то 
   - на лету вспоминая маму - 
   с размаху 
   у почтамта 
   плюхаюсь в яму. 
   На меня тележка. 
   На тележку баба. 
   В грязи ворочаемся с боку на бок. 
 Что бабе масштаб грандиозный наш?! 
   Бабе грязью обдало рыло, 
   и баба, 
   взбираясь с этажа на этаж, 
   сверху 
   и меня 
   и власти крыла. 
   Правдив и свободен мой вещий язык 
   и с волей советскою дружен, 
   но, натолкнувшись на эти низы, 
 даже я запнулся, сконфужен. 
   Я 
   на сложных агитвопросах рос, 
   а вот 
   не могу объяснить бабе, 
   почему это 
   о грязи 
   на Мясницкой 
   вопрос 
   никто не решает в общемясницком масштабе?! 
   
   [1921]