Я оставил свои чувства в автобусе,
Вышел пустой и холодный, до боли в рёбрах.
Ветер держал меня за горло,
Когда в твоих окнах гасили свет,
и я терял из виду всё,
чем жил:
Твою квартиру, тебя,
Записи души
На советских кассетах.
Я любил прослушивать их
в аудио плеере
И страдал тоской непросветной,
нищетой непролазной.
В желании вывернуться наизнанку
с бутылкой красного,
С сигаретным дымом сливался
в одиноких квартирах.
Под пристальным взглядом её
терял контроль
и превращался в ничтожество.
Её прикосновения пальцем по коже
сравнимы холодном, 
как касания айсбергов,
как гнилой воздух в карцерах тюрем,
как поцеловать мои губы:
холодно и угрюмо.

Но я бы протянул лезвие к шее
в городе бедных людей,
я бы протянул лезвие
и подошёл к тебе.

В этом мире самыми счастливыми
бывают только псих больные.
Протяни мне свою руку, милая,
Пожалуйста,
Я не могу удержаться тут, 
ведь я пуст, и холодные
сиденья автобуса видели такую боль,
какую не видел никто живой.
В мрачных переездах из точки А в пункт Б
До твоей станции,
я терял номера в своей памяти,
и терялся в самой холодной
прострации. 
Я никогда не буду счастлив.
тут. 
без тебя.
без тебя. без тебя.

В моей бесконечной прострации
остался лишь запах прогнившего трупа,
На утро я прячу шею и руки,
Пытаясь согреть свою душу об эти холодные будни.

А я устал кричать, прощаясь со счастьем,
Ты оставила фотографии и ушла,
А я так боюсь туда заглядывать,

Наши порезы совместные
с каждым днём забираются глубже,
и я простужен тобой в этом маленьком городе стужи!