Виталий:

Поднимая глыбы высоко, изучая рисунки,
Анализируя схемы, я устанавливал бункер.
Эти стены выдержат любой удар извне,
Каменная колыбель для меня и того, что во мне.

Наплевать, что у кого там впереди,
Я засыпаю у бойницы, от всех себя отгородив. 
Сосуды, коридоры, я тщательно все продумал,
Вход по отпечаткам и наружу направлены дула.

Иногда так сладко нам выстроить вокруг заборы,
То, что за забором, отвернувшись, не видеть в упор.
Говорить о мироздании уверенно, смело,
Выбрав одну из иерархий, отвергая мир в целом.

Мой бункер, наша система виснет, 
Ведь я задумал выжить, отрезав себя от жизни. 
Ведь я планировал увидеть всю картину сочной,
Но понастроил стен, отрезав от себя источник.

Границы идеологии, прорезанные тонко,
Но ни одна из них не стоит жизни ребенка. 
Одевал ошейник, думая, что это колье, 
Возводил бункер, но получился барьер.

Припев:
За забором может быть только чужой, 
за забором ненависть, зависть и страх,
не спеши колючку резать, постой. 
эти заборы только у нас в головах.

За забором может быть только чужой, 
За забором ненависть, зависть и страх,
Не спеши колючку резать, постой. 
Эти заборы только у нас в головах.

Дима:
Ночами, что так ласково холодны,
Попутками и на перекладных
Маршрутами мы тщательно, не спеша,
Будто бы пальцами охватываем шар. 

Так незрячий изучает мир вокруг,
Видит касанием, смотрит с помощью рук.
И мы, касаясь пути пределов иных,
Видим, что границы и есть повод для войны.

Кто рискнет не обозначиться забором,
Простраивать язык общения, искать выходы в спорах,
На десятилетия лишится покоя с тех пор,
Складывать мозаику сложно, отгородиться легко. 

Извечные баталии за сухой паек,
Самый наркотик из наркотиков - игра в «Моё».
Владеть имени себя куском земли, 
На цвета и значки неделимое делить. 

Этот приторно- сладкий привкус собственности,
Если не достигну - главное, чтоб никто не достиг.
В итоге, свои сокровища заполучив,
Сидя на сундуке, умрем, проглотив ключи.

На перекладных или попутками 
Во время крепкого боя мы вяжем хрупкий мир.
В доме гости, тепло отражается в лицах, 
Здесь никто не верит в разницы и границы.