Деревянные солдаты,
каждый третий был мне братом,
был мне брат.
От заката до рассвета
шли зимой, шагали летом,
весь отряд.

Если кто-нибудь, сбивая шаг в строю,
видел небо, значит был уже в раю.
Значит всё, что было, спишут,
если он уже не дышит
и не слышит, оставляя брешь в строю.

Накрывало всю колонну:
деревянные не тонут,
но горят.
Говорили тем, кто ранен:
если упадём, то встанем,
ты - солдат.

И вставали те, кто падал, снова в строй,
оставляя без возврата за спиной
ржавый воздух, с кровью лужи,
страх внутри, и смерть снаружи
оставляли без возврата за собой.

И в конце, как оказалось,
всё сложилось и сломалось
за одно.
Только всем, кому досталась
запредельная усталость,
всё равно.

От усталости не вспомнить, не забыть,
от усталости не смогут убедить,
что досталось деревянным
всё по правилам обмана.
С этой правдой, как ни странно, дальше жить.

Дай им, Господи, отныне
два патрона в магазине,
только два!
Первый - в небо, ниже тучи,
и второй - на крайний случай,
для себя.