Её отец был в бешенстве — 
 Он чинил её машину, 
 А я играл на гитаре, 
 Пил коньяк 
 И трепался с друзьями о том, 
 Что с нами будет потом... 
 А когда стало ясно, 
 Что лучше не будет, 
 Мы взяли ещё 
 И посидели как люди, 
 И расстались друзьями на том, 
 Что каждый молчит о своём. 

И я пошёл домой, 
 Счастливый и глупый 
 Узнать её запах 
 И найти её губы, 
 И я подумал, что дом — 
 Это там, где она, 
 И что может быть так же 
 Каждый хочет думать о том, 
 Когда молчит о своём... 

А ночью был ливень, 
 Он шумел по сонным крышам, 
 А мы забрались на небо, 
 Чтоб упасть 
 И лететь, не раскрыв парашют, 
 И вновь повторяли маршрут. 
 А когда подтвердилось, 
 Что ночь вдвоём короче, 
 Жизнь стала длинней, 
 И все стало о!чень, 
 И был, кстати, холодный грейпфрут 
 И чувство, что где-то нас ждут. 

И она сказала — 
 Ты больше, чем лето, 
 И мне жалко тех, 
 Кто не знает об этом... 
 А я подумал, что лето — 
 Там, где я с ней вдвоём, 
 И что, может быть, так же 
 Каждый хочет думать о том, 
 Когда молчит о своём... 

...Я видел разных вождей, 
 Героев, звёзд и президентов, 
 И каждый гнал свой рецепт, 
 Жрал коньяк 
 И трепался прилюдно о том, 
 Что с нами будет потом. 
 А когда было ясно, 
 Что лучше не стало, 
 Мы брали ещё, 
 А им всё было мало — 
 Они любили нас мечом и огнём 
 И знали, что молчат о своём. 

А недавно я видел 
 Мальчугана в овраге, 
 Он пускал в небо змея 
 Из яркой бумаги, 
 И он спросил — Что есть счастье, 
 И как его зовут? 
 И я ответил — Не знаю! 
 Но вспомнил холодный грейпфрут 
 И чувство, что где-то нас ждут...