Три Путника, задумавшись, сидят,
О трапезе предложенной забывши.
Просты одежды, скорбны Лики, грустен взгляд,
Застыли руки, к странной чаше наклонившись.

    Во всём чудесная гармония видна,
    Когда Один, любя, повелевает,
    Другой – в стремленьи всё исполнить, до конца,
    В молчанье Третий Их деянья освящает.

Качнулось дерево, склонённая гора
В священном ужасе со трепетом взирает,
Как возле пыльного пастушьего шатра
Вином и хлебом люди Бога угощают.

    Три посоха, три Лика, три пути.
    Но Одному лишь суждено испить из чаши,
    Покинув Небо, по земле босым пройти,
    Смирившись, испытать заботы наши.

Застыли Три Фигуры в забытьи.
Но, Боже, почему так одиноко
В пустыне жизненной без спутников брести,
Без Ангела, без друга, без пророка.

    Три Путника, задумавшись, сидят,
    О трапезе остывшей позабывши.
    Просты одежды, скорбны Лики, грустен взгляд,
    Тонки их руки, к страшной чаше приступивши.