Я мерился с остатками дня, 
Я складывал в рот пищу,
Я чувствовал как кто-то ищет,
(как ищет усталость огня)...
Как чье-то движенье звонко,
Предательски жалит ухо,
Летела по комнате муха...
Дробясь о мои перепонки.
Свернул я мысли чьи-то - 
Какого то года неделя,
Печатная охинея...
И муха была разбита!
И мухины лапы крылья,
Противная морда мухи,
И снедь что лежала в брюхе,
Размазалось в изобильи!
И что мне до жизни этой,
Секундным своим услильем,
Как данность в мозгу насильем,
Прихлопнул ее газетой...
А муха рождалась в смраде,
Лишь голод ее аксиома,
Ее не забрал из роддома,
Папаша в подпитой стадии,
И в "годы" ее взросления,
Опасность у каждой лампы,
И крылья отнять и лапы - 
От зависти преступление,
Ну как же! Мы пуп планеты,
На верхней божественной стадии,
Пред ней распинаться надо ли?...
Вот только лишь крыльев нету!!!
Ведь было оно насекомое,
Быть может быть были чувства,
Не то что у нас искусственно!
Все выгод, похвал искомое...
Представишь ее маштабнее:
Свое социальное место,
Горящий камин и кресло,
Газета с дневными штампами,
Внимает с бумаги слухи
Складывая в рот пищу…
Как хлопнет статьею пищей.
По рядом жужжащей мухе...
И что-то там бедной мница, 
И давит печаль на плечи, 
И мне как-то стало легче, 
Раскаянному убийце....