Вот уж вечер, и ветер утих.
Ночь грядёт, тишиною звеня.
И ложится, как снег, белый стих,
И, как снег, он не любит огня.
Этот час истекает горючей слезою,
Тихо плачет струна,
         плачет се́ребра нитка тугая.
Душно, будто бы летом
         за миг перед самой грозою,
Только слышно из храма:
         "Царице моя Преблагая".
Вот уж вечер, и ветер утих,
Ночь грядёт, тишиною звеня.
И ложится, как снег, белый стих,
И, как снег, он не любит огня.
Этот день истекает,
         и молятся русские люди.
Иерей служит Богу,
         и Вечность его не пугает.
Всё нам сказано, всем нам показано,
         как оно будет...
Что же вы не поёте:
         "Царице моя Преблагая"?
Вот уж вечер, и ветер утих,
Ночь грядёт, тишиною звеня.
И ложится, как снег, белый стих,
И, как снег, он не любит огня.
Этот век утопает в грехе
         и в грехе истекает.
Тихо плачет струна,
         плачет се́ребра нитка тугая.
Где ж та жуткая боль, где ж та скорбь,
         что народ мой раскает,
Пока слышно из храма:
         "Царице моя Преблагая"?..