Заливаю утро росой, пока все спят, рисуя в чатах глупые смайлы.
Есть что вспомнить с кубиками льда на дне, заполнить доверху. 
Лучше мне не верь и себе налей еще покрепче, развеешь печаль.
Привычно не узнаешь старость в зеркале, голос по старому домофону. 

Почерк в старой школьной шпаргалке напоминает прогулки по темному,
на стене старые полки и женщины, что были в гостях, остались довольны. 
Стирая следы от поцелуев и телефонные вызовы, полученные оргазмы ломтиками.
плыл по небу, а ночью на вопрос, «кем хотел бы быть?» - отвечал «свободным».

Правду связать порой сложно, проще страусом голову в землю зарыть, 
оригинальность, жалом на жалость, глазами животного не надавил. 
Превращая конкретику в обобщенность, просто пытались забыть,
скомкано было то, что компоновал в ладонях часами,  а потом выбросил.

Ты читал старые письма от любовниц и показания счетчиков квартирных, 
там везде пыль и отдышность, соседей слышно, разум насквозь просверлили.
Я видел старика, что плыл по бумажному морю из цитат и вырезок газетных,
по коллажам, было влажно глазами, ошибочность иллюзорная превалировала.

Плыл он годами, теряясь в догадках общественных легализаций,
искал сушу и желание проснуться, но что-то давило на личность.
Давило сильно на двуличие с преувеличениями собственных реалий, 
и предстоящие встречи лишь формально касались, руки в кровь кусая.

И каждый скажет, что ты предатель, самый настоящий и нереальный. 
Нарисованный на газетах и ксероксом по бланкам ездил бы да ездил, 
дорогами своих мыслей, тихо говоришь, «на счастье», а радостью слабый. 
встретил и тотчас растворился в воздухе, ощущая спазмы пальцами, сглазил.

А старик отыскал свой кусок берега и пришвартовался к твердой земле, 
сбросив якоря, отличимые от других лишь своим разумом и привычками. 
весь мир квадратиками как компьютерная графика, посланием в бутылке, 
открыл с долгим ожиданием и интригой, а там разочарование сюрпризами.

Люди киборги, запрограммированные убивать и стирать с лиц улыбки, 
эволюция иллюзиями по цепочке, все пьют, и наплевать на печень, 
Желания чаще реальными кажутся, а идеи идеальными до жути, 
когда заказываю выпить, то все время вру, а они трут мою память.

Я тот старик в этом сне, в поисках ответов на вопросы, с запросами,
стал частью мира, от которого тошнит и все больше раздирает когтями.
комната голая, а я как часть интерьера продан, стал частью коллекции, 
висел на стене, наблюдая за шедеврами, разбросан мозаикой по частям. 

Годами пытался понять, как все устроено, затеряно далеко в библиотеке, 
что переехала в правый отдел мозга,  а мудрец изображал нервозность,
в моде новые биоритмы, я старые забыл и забил в вены, кровь по иголкам,
да так обидно и не привычно, хотелось перевесить себя на другой гвоздь. 
 
У меня прожженность, а у вас протяженность по экватору больше, 
думаешь легче, когда нет третьего, а ты второй и все равно лишний. 
Поджигая наличие смысла, стеклянными призмами отбиваю отражение, 
фильмы слишком заняты, чтоб передать ощущения и правильность решений, 

Залез под одеяло строить планы по твердым, стальным каркасам, 
В ожидании когда все уснут и выберусь наконец из своего подвала, 
Там спрятал обрывочность, что приводилась к возрастным рамкам.
Две стороны мира освободил, поспеши пока корабль стоит у причала.