Свет моей жизни. Грех мой. Душа моя.
Она была Лола в длинных штанах. Она была Долли в школе. 
Она была Долорес на пунктире бланков. 
Но в моих объятьях она была Ло - просто Ло...

Когда же это было...

Надобно быть художником и сумасшедшим, 
Игралищем бесконечных скорбей, 
С пузырьком горячего яда в корне тела 
И сверхсладострастным пламенем, вечно пылающим в чутком хребте 

(О, как приходится нам ежиться и хорониться!), дабы узнать сразу, 
По неизъяснимым приметам – по слегка кошачьему очерку скул, 
И еще по другим признакам, перечислить которые мне запрещают 
Отчаяние, стыд, слезы нежности – маленького смертоносного демона...

Смотришь в небо, полететь бы
Высоко-высоко, высоко-высоко... 

Нарисую я прямую Вечностью длиной,
Да такую, чтобы бури и грозы надо мной. 
Чтоб метели-акварели краской разлеглись, -
И пройду прямую эту я, длинною в жизнь. 

Припев:
Смотришь в небо, полететь бы
Высоко-высоко, высоко-высоко. 
Где бы не был - очень сложно,
Кто сказал, что будет легко?
Кто сказал, что будет легко?

Что будет легко...

Я не скрою, что со мною сложно рядом быть;
И прошу прощения снова, что могу любить. 
Свои чувства оголяю, к небесам кричу!
Там все слышат, точно знаю, - нет, не замолчу!

Припев:
Смотришь в небо, полететь бы
Высоко-высоко, высоко-высоко. 
Где бы не был - очень сложно,
А кто сказал, что будет легко?
Кто сказал, что будет легко?

Кто сказал, что будет легко? 

Нарисую я прямую Вечностью длиной,
Но душе моей заблудшей не найти покой. 
А тебя мне так не много надо только лишь,
Чтобы миг прожил со мною, но длинною в жизнь. 

Припев:
Смотришь в небо, полететь бы
Высоко-высоко, высоко-высоко. 
Где бы не был - очень сложно,
А кто сказал, что будет легко?
Кто сказал, что будет легко?
Кто сказал, что будет легко? 

Что будет легко...