В хронике моей
Есть последняя глава:
К сожаленью, в ней
Обрываются слова.
За последний год
Из рыбацких деревень
Сгинул весь народ...
Тот туман, что каждый день
С моря заходил
Вглубь материка...
Я свидетель был,
Как пустели берега.

Мир менялся на глазах,
Зов стихий в людских сердцах
Посеял первобытный страх, посеял страх.
Самого Дагона сын
Из морских пришёл глубин -
То был судьбы недобрый знак, недобрый знак.
Каждый день в умах росло
Необузданное зло.

Запись в дневнике:
"Я опять теряю ум.
Снова в голове
Появился странный шум.
Но сегодня я
Начал звуки различать:
Это чей-то зов,
Мне пред ним не устоять.
За окном гроза,
А мои глаза
Лезут из орбит -
Страшен в зеркале мой вид!"

Мир менялся на глазах,
Зов стихий в людских сердцах
Посеял первобытный страх, посеял страх.
Самого Дагона сын
Из морских пришёл глубин -
То был судьбы недобрый знак, недобрый знак.
Все прокладывали путь
К морю сквозь иную суть.

Кто-то полз к воде...
Ветхий старенький причал
Был в его судьбе,
Как начало всех начал.
За собой тащил
Свою мокрую тетрадь,
Из последних сил
Что-то пробовал писать.
А затем, нырнув,
Скрылся под водой.
Зашумел прибой,
Унося его с собой.

Мир менялся на глазах,
Зов стихий в людских сердцах
Посеял первобытный страх, посеял страх.
Самого Дагона сын
Из морских пришёл глубин -
То был судьбы недобрый знак, недобрый знак.