В который раз в завороженном зале, 
На скользкой, накренившейся трапеции, 
Как будто гуттаперчевая кукла,
Я лечу под самый купол,
Чтобы исполнить сальто с похолодевшим сердцем. 
И отступать уже, конечно, поздно 
Горит висок и нервы на пределе, 
И дробь звучит всё громче и тревожней, 
И стынет кровь под кожей. 
И я уже вижу звёзды в замедленном падении, 
Ты где-то рядом в небе грозовом, 
За циферблатом лунного затмения, 
Сквозь пелену и пасмурную полночь 
Спешишь ко мне на помощь, 
Чтобы предупредить неверное движение. 
Затеряно во времени, согрето золотыми лучами 
Маленькое пёрышко летит над океаном безбрежным. 
Невидимый маятник тихо качается между отчаяньем и новой надеждой. 
В полярных льдах застыли корабли, 
Писатель умер, не окончив повесть, 
И машинист метро ведёт свой поезд 
С закрытыми глазами сквозь мрак и пустоту 
До огненной земли. 
И посреди дымящихся обломков 
Опять найдут один лишь чёрный ящик, 
Бессмысленные сведенья хранящий. 
А рядом с ним нелепый обрывок тонкой ленты 
Из голубого шелка. 
Застыв у края пропасти, я слушаю твой голос печальный. 
Маленькое пёрышко летит над океаном безбрежным. 
Невидимый маятник тихо качается между отчаяньем и новой надеждой. 
Давай, считая звёзды на ветру, 
Пить кофе из пластмассовых стаканов, 
Ловить губами первые снежинки 
И обнимать друг друга замёрзшими руками, 
Пока ещё мы живы. 
Если потемнеет горизонт и будет время прощаться, 
Маленькое пёрышко подхватит белокрылая чайка, 
А маятник вечности будет также качаться 
Между радостью и новой печалью