Удар, удар, еще удар, опять удар - и вот 
Борис Будкеев (Краснодар) проводит апперкот. 
Вот он прижал меня в углу, вот я едва ушел, 
Вот - апперкот, и я на полу, и мне нехорошо. 

И думал Будкеев, мне челюсть кроша: 
"И жить хорошо, и жизнь хороша!" 

При счете "семь" я все лежу, рыдают землячки. 
Встаю, ныряю, ухожу, и мне идут очки. 
Неправда, будто бы к концу я силы берегу, - 
Бить человека по лицу я с детства не могу. 

Но думал Будкеев, мне ребра круша: 
"И жить хорошо, и жизнь хороша!" 

В трибунах свист, в трибунах вой: "Ату его, он трус!"
Будкеев лезет в ближний бой, а я к канатам жмусь. 
Но он пролез - он сибиряк, настырные они
И я сказал ему: "Чудак! Устал ведь, отдохни!"

Но он не услышал: он думал, дыша,
Что жить хорошо и жизнь хороша.  

А он все бьет - здоровый черт!  Я вижу - быть беде. 
Ведь бокс - не драка, это спорт отважных и т. д. 
Вот он ударил раз, два, три - и сам лишился сил. 
Мне руку поднял рефери, которой я не бил. 

Лежал он и думал, что жизнь хороша... 
Кому - хороша, а кому - ни шиша. 

1966