Две тысячи восьмой - странная пора была:
Такими датами, как правило, меня не порадовать.
Кто-то вспоминает с гордостью те времена,
Но лично меня пробирает стыдоба.
Я был обычный школьник, меня так же звали Русей,
Прыщей на роже было больше, чем картошки в Белоруссии.
Вдобавок по-тобольскому модная причёска:
Бритая башка, а на лбу что-то типа расчёски.
Я сделал студию безо всяких знакомых:
За четыреста рублей взял наушники с микрофоном.
Но мои песни не качали - wiggle, wiggle.
Наоборот, люди искали кнопку "выкл", "выкл".
Я не курил сиги и не бухал в подъезде,
Не был клиентом постоянным у барыг местных,
Я не гулял допоздна, но я не был странным:
Просто меня тогда не отпускала моя мама.

Верните мне мой две тысячи восьмой,
Чтобы на глаза мне попался эмобой
Или гопник на кортах, это круто тоже.
Можно увидеть одноклассников и их тупые рожи.
Я бы поставил на нашу сборную в олимпиаде,
Купил бы доллар и просто подождал бы.
Я бы с радостью ходил на школьные пати.
Верните это... Шучу, не возвращайте.

Хотя годы не те - я был полон идей,
Но мой потенциал со мною дома сидел.
Это одна из причин, почему я не стал звездой,
А вторая причина - я был обычной школотой.
Я не пробовал джинтоники, не становился гомиком,
Не поднимал я водники, не знал про гидропонику,
Не трахался как кролик и не снимался в роликах,
Дела были плохи - я танцевал тектоник.
Кстати, тогда впервые я смог заняться сексом.
Но он по времени был короче этой песни.
Начиналось с фразы: "Ну чё выйдёшь, а?"
А теперь моя бывшая, возможно, твоя нынешняя.
Если бы кто-то создал машину времени
И попросил переместиться куда пораньше,
Я бы отказался без толики сомнения:
Не важно то, что было, важно то, что будет дальше.