Кончается и холод и зима, и кто-то снег бросает с нашей крыши, и я не напишу тебе письма,
и ты письма уже мне не напишешь, я не построю замка на песке, и не войду в тот дом и двор заросший ни девочкою
в платьице в горошек, ни бабушкою с палочкой в руке.

К чему такое время и когда другое будет, спрашивать не стоит, куда уходят дни и города,
а ведь они куда-нибудь уходят, и, может быть, не стоит замечать того, что непременно
канет в лету, но почему-то снятся по ночам прекрасные и нежные сюжеты.

Уже апрель… опять весна, ещё что будет с нею здесь, она не знает, и сумрак с улиц в комнату течёт, и комнату собою заполняет, но предстаёт всё ярче и больней тот образ, что уводит жизнь в начало, где россыпь улетающих огней и вся печаль автобусных вокзалов.

И я не появлюсь ни в чьём дворе, приняв все расставанья за основу, и для чего-то в прошлом сентябре я в книге засушила лист кленовый, он не забыт мной этою весной, смотрю и вижу,
по нему читая, что он почти такой же, как живой, и я – почти такая же… живая.