Время острот под бременем стока, пох*ря следы от былых катастроф, 
Эй, Питер Пэн, за окошком не Лондон, фортуна пригладит ладошкой локон.
Пальцы стучат по иконкам, в мыслях о ком-то, за стеклом гаражи, но в такой темноте, 
Сквозь окон витражи не разобрать даже смазанный контур. 
Это не Комптон, но та же шпана, что воспитана криком базарных товарок, 
Каждый подъезд в тех угрюмых дворах всегда искренне рад дарам и товарам. 
Им не стать бакалаврами, но нелегальный товар и обмен дал навар. 
Апатия длиной во всю сумасшедшую молодость, эта реальность коварна. 
И если есть рай, то, наверное, в нем скучно и пусто, 
Злобная паства в разбузданных тусах упорно возводит бл*ство в искусство. 
Дороги уходят в тоннели ноздрей, льется блейзер на блузку. 
Ты корчила губы, как утка, так на приключений нагрузку.
Прочь смысловую нагрузку из текста, для них она невывозима, 
Видишь, как юность пылает огнями протеста, только цвет пламени синий. 
То самое чувство, когда о запястье тушатся сиги, 
Одна ледяная пустыня, внутри гибрид Хиросимы и Новосиба. 
Юные годы, спасибо за все, но не всех извлекли из-под ваших обломков, 
Тексты просеяв как ситом, отсек все лишние части, еб*шим с апломбом. 
Проникаем в умы молниеносным броском анаконды, 
Луперкаль и Sharon, 16/13 урона от комбо.