Разбег! Толчок! И стыдно подыматься:
    Во рту опилки, слёзы из-под век.
    На рубеже проклятом два двенадцать
    Мне планка преградила путь наверх.

    Я признаюсь вам как на духу,
    Такова вся спортивная жизнь:
    Лишь мгновение ты наверху —
    И стремительно падаешь вниз.

    Но съем плоды запретные с древа я,
    И за хвост подёргаю славу я.
    У кого толчковая — левая,
    А у меня толчковая — правая!

    Разбег! Толчок!.. Свидетели паденья
    Свистят и тянут за ноги ко дну.
    Мне тренер мой сказал без сожаленья:
    "Да ты же, парень, прыгаешь в длину!

    У тебе — растяженье в паху!
    Прыгать с правой — дурацкий каприз!
    Не удержишься ты наверху —
    Ты стремительно катишься вниз".

    Но, задыхаясь, словно от гнева, я,
    Объяснил толково я: "Главное,
    Что у них толчковая — левая,
    Но моя толчковая — правая!"

    Разбег! Толчок!.. Мне не догнать канадца —
    Он мне в лицо смеётся на лету!
    Я снова планку сбил на два двенадцать —
    И тренер мне сказал напрямоту,

    Что, говорит, меня он утопит в пруду,
    Чтобы впредь — неповадно другим,
    Если враз, сей же час, не сойду
    Я с неправильной правой ноги.

    Но я лучше выпью зелье с отравою,
    Я над собою что-нибудь сделаю,
    Но свою неправую правую
    Я не сменю на правую левую!

    Трибуны дружно начали смеяться,
    Но пыл мой от насмешек не ослаб.
    Разбег, толчок, полёт!.. И два двенадцать —
    Теперь уже мой пройденный этап!

    И пусть болит моя трамва в паху,
    И пусть допрыгался до хромоты,—
    Но я всё ж-таки был наверху,
    И меня не спихнуть с высоты!

    А дома в шубке на рыбьем меху
    Мне она подготовит сюрприз:
    Пока я был на самом верху,
    Она с кем-то спустилася вниз...

    Но всё же съел плоды запретные с древа я,
    И поймал за хвост теперь славу я!
    Потому что у них у всех — и Бог с ними, это, в конце концов, их личное дело — у их точковая левая,
    Но моя толчковая — правая!