То в парижском кафе, то в каком-то ещё
элегантном местечке у центра Европы
Отдыхает прелестная дама,
печально глядит в остывающий кофе на стойке,
Её тонкие пальцы стучат по поверхности
реггей, играет орган-каллиопа,
Остальное пространство унылого бара
пустует, а дождь, как всегда, тормошит водостоки.

Алярин, позабудь о любви и сожги к чёрту письма.
Надерись, как последняя шлюха, дешёвого пойла
и выйди опять на дорогу,
И когда тебя спросят: «почём?» с выражением,
граничащим с примитивизмом,
Улыбнись, Алярин, и не строй из себя недотрогу.

И когда возвращается небо в свои же пределы,
в которых оно было раньше,
Алярин допивает свой кофе остывший
и становится пеплом на сером проспекте,
А бармен разбивает о стойку бутылку,
даже мир ему кажется хуже и гаже,
И дороги одна за другой исчезают,
да и город по сути не город, а дьявольский вертеп.

Алярин, позабудь про мечты о прекрасном грядущем.
Надерись, как портовая шлюха, поганого бырла
и плюнь в литографию Бога,
И когда тебя спросят: «почём?», не устраивай сцен,
не сгущай черномазые тучи,
Улыбнись, Алярин, и не строй из себя недотрогу.

Алярин, я уверен, ты знаешь: проблема внутри,
Но тебе остаётся чуть-чуть, остаётся немного.
И когда тебя спросят: «Ну как, Алярин? Как прошла твоя жизнь,
расскажи, Алярин»,
Улыбнись, Алярин, и не строй из себя недотрогу.