И только крылья обожжённые падали, падали,
Мокли под каплями, мокли под каплями.
И только в стёклах иллюминатора
Все люди видели, 
Как падал ангел, падал ангел,
Разбиваясь, руша на осколки мечту.
Он любил её сильно, даря всего себя.
И так красиво, так красиво.

Падать было больно, но он вытерпел.
Приземлившись, в одиночестве теперь.
Один, и без неё, и без тех глаз любимых,
Свет дарящих, по-детски милых, ранимых.
Он сам, того не замечая, тонул в них,
А теперь идёт к одну. Идёт ко дну ведь.
И он бы снова взлетел, достал до небес,
Да только крылья обожжённые падали вниз.
Больно. Но из груди своё сердце вырвал.
На, возьми его сувениром.
Ведь когда-то оно стучало.
Оно любило. Тебя любило.
Теперь в груди только пепел.
И обуглены остатки фоток.
Он любил, пока не заметил,
Что у тебя другой кто-то.
И уже не передать словами,
Как же больно горят крылья,
Как же сильно горит пламя,
И обидно звучит имя.
Ну, добей меня, слышишь? Добей, пожалуйста.
Я не хочу быть обескрыленным.
Забирай свою псевдожалость всю.
Запирай меня в этих клиниках.
А я выживу и взлечу потом.
Выше неба, три метра, выше.
Ты меня не увидишь уже
И не услышишь. Никогда не услышишь.
А я прирос к тебе с самого детства.
Лови кусочек разбитого сердца.
Ведь я тонул в тебе, любил, честно,
Но только ты мне не стала невестой.
Этой ночью снова календарь клацать,
Какой день без тебя остался.
И я считал, сбиваясь, по пальцам,
Пока не сдался, и нахуй послал всё.

Детская любовь приносит обиды.
Такие глупо надутые губы.
Потом, оставшись с грудью пробитой,
Искренне любить становится трудно.
И я падаю в эту бездну.
Каждую ночь нехватка губ.
Любить стало уже бесполезно,
Да только вряд ли по-другому смогу.
Я не спасусь за теми замками.
Словно принц, закованный в латы.
К тебе во сне прикоснувшись руками,
На губах оставлю лишь запах.