Всё скрылось, отошло, и больше не начнётся.
Роман и есть роман, в нём все как надлежит.
Кибитка вдаль бежит, пыль вьется, сердце бьется,
Дыхание твоё дрожит, дрожит, дрожит.

И проку нет врагам обшаривать дорогу,
Им нас не отыскать средь тьмы и тишины.
Ведь мы теперь видны, должно быть, только Богу.
А, может, и ему - видны, да не нужны.

А где-то позади за далью и за пылью
Остался край чудес. Там человек решил,
Что он рожден затем, чтоб сказку сделать былью.
Так человек решил. Да, видно, поспешил.

И сказку выбрал он с печальною развязкой
И призрачное зло в реальность обратил.
Теперь бы эту быль обратно сделать сказкой,
Да слишком много дел, и слишком мало сил.

А мы все мчимся вдаль, печаль превозмогая,
Как будто ничего еще не решено,
Как будто жизнь прожив и все-таки не зная,
Что истина, что нет, что свято, что грешно.

И бесконечен путь, и далека расплата.
Уходит прочь недуг, приходит забытье.
И для меня теперь так истинно, так свято
Чуть слышное в ночи дыхание твоё.