Именно здесь я понял до конца всю гениальность ницшеанской фразы: «В человеке можно любить только то, что он – переход и гибель».

Санитар Крутов откроет дверь
Заглянет в зрачки очередному телу.
И следом чернеет глубокий надрез
Сделает дело, прикроет белым.

Конвейер, как на хорошем заводе
Дверь-холодильник-кушетка-гроб.
Угрюм и прокурен, одет не по моде
От взгляда его пробирает озноб.

В каждом городе есть 
тамбур между "там» и «здесь» 
И пока по устам
 несется страшная весть.
Отсияла как медь,
Жизни круговерть
Предпоследний приют
Гостиница «Смерть».

Никакого спиртного, никаких святых книг
Никакого цинизма, к мертвецам
Никаких иллюзий не питает старик
И черви съедят, что не вынул он сам.

Прощальная мимика застыла корой.
Лезвие косит щетины сорняк.
Всегда один путь, если жил, как святой
Или была жизнь банальный пустяк.

В каждом городе есть 
тамбур между "там» и «здесь» 
И пока по устам
Несется страшная весть.
Отсияла как медь,
Жизни круговерть 
Предпоследний приют -
Гостиница «Смерть».