Мы не скажем и слова о ней
 В продолжение тысячи дней,
 Потому что нам это и только осталось в наследство,
 Мы не скажем о ней никому,
 Ни в огне, ни в воде, ни в аду,
 Пусть боимся всего, - и тюрьмы и сумы, и последствий.

 Мы не скажем о ней никому,
 Это непостижимо уму,
 То, что мы вытворяем, чтоб только никто не увидел
 Эту смертную бледность лица,
 Эту тень жениха-подлеца,
 Эту, в той, что святую обидел святую обитель.

 Мы не выдадим тайны до тех
 Пор, пока наш неистовый грех
 Не превысит стотысячной меры её поруганья,
 Мы отрубим ей воду и свет,
 Мы пошлем ей терновый букет,
 Мы назначим ей первое в пьяной бодыге свиданье.

 Мы не скажем ни слова о той,
 У которой обычай простой, -
 В завершенье всего поглядеть, как ни в чём не бывало
 На размытость изысканных черт,
 Уплывающих в вечную смерть,
 Мы не скажем ни слова о той, что себя отыскала.

 Мы не скажем ни слова о ней
 В продолжение тысячи дней,
 Только Бог не Тимошка и вправду, Он видит немножко.
 Так что нам что молчать, что кричать,
 Все равно, на суду отвечать
 За вранье, за упрямство, за подлость, за пошлость, за то что
 Мы не скажем ни слова о ней

 Мы не скажем ни слова о ней.