Кружат белые чайки, веселятся ветрами,
 Словно письма кому-то на родном берегу.
 И мне кажется вовсе это было не с нами,
 Но тот сон почему-то я забыть не могу.
 Тот сиреневый вечер, что разбился о скалы,
 Долгим эхом – "прощайте", а в ответ тишина.
 Тихо таяли свечи, отражаясь в бокалах,
 Умоляю, - играйте, - говорила она.
 Тихо таяли свечи, отражаясь в бокалах,
 Умоляю, - играйте, - говорила она.
 Океан беспокоен, и корабль волнует,
 Мы идем, как обычно, курс по солнцу храня.
 Что же это такое: год за годом минует,
 А упрямая память не пускает меня.
 И как будто картечью прямо в сердце попало,
 Закружив, словно в вальсе, за борт смыла волна.
 Тихо таяли свечи, отражаясь в бокалах,
 Умоляю, - останьтесь, - говорила она.
 Тихо таяли свечи, отражаясь в бокалах,
 Умоляю, - останьтесь, - говорила она.
 Континенты и страны, и теченья и рифы,
 Загорелые пальмы, белоснежный песок.
 Как же все-таки странно, но слова те, как рифмы,
 Мне влетают под вечер, словно пуля в висок.
 Говорил бесконечно: "Вас по свету искал я,
 Жизнь теперь, Вы учтите, мне без Вас не нужна".
 Тихо таяли свечи, отражаясь в бокалах,
 Умоляю, - молчите, - говорила она.
 Тихо таяли свечи, отражаясь в бокалах,
 Умоляю, - молчите, - говорила она.
 Кружат белые чайки, веселятся ветрами,
 Словно письма кому-то на родном берегу.
 И мне кажется вовсе это было не с нами,
 Но тот сон почему-то я забыть не могу.