Я вышел ростом и лицом, спасибо матери с отцом.
С людьми в ладу, не понукал не помыкал.
Спины не гнул, прямым ходил, и в ус не дул и жил как жил,
И голове своей руками помогал.

 Бродяжил и пришел домой, уже с годами за спиной,
 Висят года на мне, ни бросить ни продать.
 Но на начальника попал, который бойко вербовал,
 И за Урал машины стал перегонять.

 Дорога, а в дороге МАЗ, который по уши увяз.
 В кабине тьма, напарник третий час молчит.
 Хоть бы кричал, аж зло берет, назад пятьсот, пятьсот вперед,
 А он зубами "Танец с саблями" стучит.

 "Глуши мотор" он говорит, "Пусть этот МАЗ огнем горит".
 Мол, видишь сам, здесь больше нечего ловить.
 Мол видишь сам, кругом пятьсот и к ночи так нас занесет,
 Так заровняет, что не надо хоронить.

 Я отвечаю: "Не канючь", а он за гаечный, за ключ.
 И волком смотрит, он иногда бывает крут.
 А что ему, кругом пятьсот и кто кого переживет,
 Тот и докажет, что был прав когда припрут.

 Он был мне больше, чем родня, он ел с ладони у меня.
 А тут глядит в глаза и холодно спине.
 И понял я, кругом пятьсот и кто там после разберет
 Что он забыл кто я ему и кто он мне.

 И он ушел куда-то вбок. Я отпустил, а сам прилег.
 Мне снился сон про наш веселый наворот.
 И снилось мне, кругом пятьсот, ищу я выход из ворот,
 Но не найду. Есть только вход и то не тот.

 Конец простой, пришел тягач, и там был трос и там был врач,
 И МАЗ доставили куда положено  ему.
 И он пришел, трясется весь, а там опять далекий рейс...
 Я зла не помню, я опять его возьму.