Секс становится не интересен
В мыслях нету пороков
Они уходят и я не буду их догонять
Не хожу на выборы, не смотрю
100500 и прочую ебаную хуйню, блять
Может уволиться с работы
И сидеть дома сочинять
В неделю по альбому
Выходить только чтобы купить пожрать
Потом когда все надоест
Покинув свое тело и бросив крест
Застрелиться из пистолета
Найденного на пустыре в конце лета
Стать культовой фигурой
У самоубийц, депрессивных, детей
И прочих персонажей
Отсчитывающих жизни дни и ночи
Как в камере одиночной
Как Чарли Мэнсон
Страдающий за все остальное человечество
Перед лицами жирной нечисти
Которая обесценила и обесчестила
Все что можно было обесценить и обесчестить
А я здесь, пока, интегрирован в происходящее
В общество спектакля, фарса, сна
В колокол, звонящий по всем нам
Актеры и зрители в одном лице все окружающие
Охотники и жертвы, а какую роль ты играешь?
Подумай об этом перед лицом неизбежной смерти
От отказавшей печени, к примеру, или сердца
Перед тем, как закопают под землю или сожгут
Или что там делают с телами, не знаю
Но все указывает на то, что антракт отменяют
И тех, кто не хочет смотреть следующий акт этой пьессы
Прибивают к креслу, фиксируют взгляд
Приковывая к процессу, который не забыть не понять
И все вроде бы плохо, но помни,
Ты свободен, пока у тебя ничего не отнять
И главное что бы было, где вырубать понику
За что жить и за что умирать
Унять голову только через лоботомию и повешенье
можно по-моему, когда навязанные законы, идеи
Однажды, распускаясь веером, делают каждого подобно зверю
В своем стремлении насытится и остаться не пойманным
Не смотреть в глаза клоунам в форме или бесформенным
Надувательством полным кончится жизнь любого
Все мечты разорваны, деньги или не имеют значения или проебаны
Система заставляет каждого чувствовать себя вором в мире
Где много золота расставленного между наковальней и молотом
И ловкость рук не поможет когда ты в колбе
Закрытой крышкой и кончается кислород
Мир смеется последней вспышкой