Надсадно мысли корчились – к тебе.
Сжималась твердь под маской белизны.
Последние огни летели вслед
Звенящим ожиданиям весны.

Я прав был, разгребая уймы лиц,
Спешащих к вдохновлению тупиц.
Я прав был, разгребая уймы лиц,
Спешащих к вдохновлению тупиц, тупиц, тупиц…

Асфальт сопротивлялся каблуку.
Душила ночи меткая петля.
Лицо было подобно старику,
Не смевшему тебе ответить: “Бля”.

Я понял, сев на черный табурет,
Что глупо ждать людей, которых нет.
Я понял, сев на черный табурет,
Что глупо ждать людей, которых нет, нет, нет, нет, нет…

Флюидами пропитана печаль.
Классически роняю веки в сон.
Изгибами дверей твои шаги.
Надрывами колец мой мерный стон.

В безумном откровении больниц
Я видел отраженья мертвых лиц.
В безумном откровении больниц
Я видел отраженья мертвых птиц, птиц, птиц, птиц, птиц…