* * *
Ужъ сколько ихъ упало въ эту бездну,
Разверзтую вдали!
Настанетъ день, когда и я исчезну
Съ поверхности земли.

Застынетъ все, что пѣло и боролось,
Сіяло и рвалось.
И зелень глазъ моихъ, и нѣжный голосъ,
И золото волосъ.

И будетъ жизнь съ ея насущнымъ хлѣбомъ,
Съ забывчивостью дня.
И будетъ все – какъ будто бы подъ небомъ
И не было меня!

Измѣнчивой, какъ дѣти, въ каждой минѣ,
И такъ недолго злой,
Любившей часъ, когда дрова въ каминѣ
Становятся золой.

Віолончель, и кавалькады въ чащѣ,
И колоколъ въ селѣ...
– Меня, такой живой и настоящей
На ласковой землѣ!

Къ вамъ всѣмъ – что мнѣ, ни въ чемъ не знавшей мѣры,
Чужіе и свои?! –
Я обращаюсь съ требованьемъ вѣры
И съ просьбой о любви.

И день и ночь, и письменно и устно:
За правду Да и Нѣтъ,
За то, что мнѣ такъ часто – слишкомъ грустно
И только двадцать лѣтъ,

За то, что мнѣ прямая неизбѣжность –
Прощеніе обидъ,
За всю мою безудержную нѣжность
И слишкомъ гордый видъ,

За быстроту стремительныхъ событій,
За правду, за игру...
– Послушайте! – Еще меня любите
За то, что я умру.