Разбиты берега, приберегу берега память
Вдохнул реальности краски, я смог себя заставить.
Начало осени, кварталы обходили тёмные
Я на руках тебя носил, я знаю, будешь помнить,
Мои сбитые руки, сердцебиение и страх
Облизывал ночами иней на моих губах.
Глаза черного цвета, я видел в них жизни желание
Мягкая шерсть, любимые воспоминания.
Страдания настоящего, нет слова уходящего
В груди осталась лишь та боль, минувшего счастья.
Малыш с 2 месяцев был верен, предан и любим
Последний год он доживал, последний год 15ым.
Не было боли, делем разбитых падших долей
Он умер на мох рука, пожалуйста не надо более.
Большего натиска нервных систем для сознания
Битого битами будто битами ботами мании.

Я вырежу в груди тонко, имя твоё обещаю
Словно горящей иголкой, ночами вспоминаю.
Пусть будет пухом земля, рассеет дым над тобою
Душа твоя со мной рядом, так близко, рядом со мною.

Треснули силы на пополам, недели стали длиннее
Час от часу день ото дня, реальностью белеет-веет.
Разбирать всё на части, нету времени больше
Вспоминать слёзно слёзы, слезою умыться не роль же.
Ты был одним из тех, кто стал в душе так крепко
Прирос как корень к земле, как к выросшему древу ветка.
Сорвав всё будущее, поставив нечет на кармы 
Ценности стали нежнее, доль-доли безпонтовы
Поверь моя обида, на сивую долю положена
Жизни мотивы прибиты, и смыслом вата заложена.
Что не положено, сложено, ко сну давно уложено
Пригодно лишь на то, как вспомнить что не сложно.
Потерь потеря принцип терян утерян, измерен
Стелен битами, путь застелен на высоту уверен
Ушедшего в мир спящих – там таких пруд прудит
А твой портрет малыш выбит на левой груди.

Я тоже его знал, так же любил как ты
Но все наши желанья – это всего лишь мечты.
Глупо бы стало молчать, нервы когда на пределе
нет виновных здесь больше, жизнь она карусели.
Он ушел, вместе с ним, память где-то тая
Я тебя понимаю, ты такой же как я.
Чувства были пробиты, словно пулей фанера
Дирмантин наша жизнь, кожа вес не имеет.
Пусть земля будет небом, пусть цветы будут солнцем
Фото мрамора ткани, для других не знакомцев.
Часы стали на месте, словно старостью дремя
Указатель сказал, точно дату и время.
Уходящего тела вероломно взывая
Верой взгляд ты не скроешь, верой их ты сломаешь.
Будто строки написаны, рисованы менее писаны
Запись внесена в истории, памяти  писем.