Безымянным пальцем касаясь века,
 Ты говоришь: " У меня кто-то есть".
 Я - с пробитой головой калека,
 Пасхальным куличом несу эту весть.

 Кто-то есть - живая, значит.
 Кричу прохожим, грудь выпятив павлином
 Так от счастья уродец плачет,
 Когда закатывают в банку с формалином.

Так на Пасху последний снег,
 Падает в надежде превратиться в сугроб.
 Я теперь не совсем человек,
 Я разбил о банку разросшийся лоб.

 В воздухе замерли тысячи точек.
 На людной улице стою, разинув рот.
 Закатанный в банку, лишённый оболочек,
 Плачет в формалине от горя урод.

 Она с ним смеётся, и вы смеётесь тоже.
 Я буду с вами хохотать и веселиться.
 Так у большелобого с землистым цветом кожи
 Нет безымянных, везде по пять мизинцев.

 "У меня кто-то есть" - четыре слова,
 Глупо улыбаюсь: что в лоб, что по лбу.
 Яичной скорлупой снова и снова
 Бьюсь в формалине о стеклянную колбу.

 "Кулич - это просто кусок теста" -
 Я кричу со смехом прохожим,
 Так себе не находя места.
 Уродец в формалине, из колбы корчит рожи.

Все еще стою, распахнув пальто.
 Тысячи точек ускорили ход.
 Кулич, скорлупа. Без неё - всё не то,
 Без неё я просто в формалине урод.

 Я совсем мало похож на человека.
 Четырьмя словами разбил паралич.
 Безымянным пальцем касаясь века,
 Ты слопала весь пасхальный кулич.