Он выглядит на сорок, ему двадцать пять 
Он стоит всех своих неадекватных реакций 
Он всё на этом свете пожелал испытать 
Когда ему было не полных семнадцать 

В его аду мгновения ползут как века 
В его раю все ангелы как куклы похожи 
Что под руку попало, всё ушло с молотка 
Вот-вот душа беспечная отправится тоже 

А богу всё равно, он не при чём, и давно 
Он в самоувольнении от этого бреда 
Взглянув на нас украдкой, он бормочет одно 
<Я больше к вам, уродам, никогда ни на чём не приеду> 

Она марает буквами девственный лист 
Её бухая муза в синяках от падений 
И в воздухе стоит губовный тоненький свист 
Когда друзья приходят восхвалять её гений 

Предпочитая <Хеннеси> сухому вину 
Уж видела не раз потусторонние рожи 
Но он влюблён по-прежнему в неё лишь одну 
И тихо шепчет по ночам: спаси её боже! 

А богу всё равно, он тоже любит вино 
Никто ж его, трудягу, не осудит за это 
Он смотрит наши жизни, как дурное кино 
А если снизу танцы и смех, звонит ругаться к соседу 

А кто поможет богу? Всё он делает сам 
Он истинный работник без упрёка и страха 
Свернуть пару Галактик, развести полюса 
Спасти букашку от ноги босого монаха 

Препятствовать вторжению эйнштейновских душ 
Поправить миру крышу, пока он ещё вечен 
Потом - часок нирваны и нектаровый душ 
И партия в шахматы с соседом под вечер 

На деньги, на события, на тьму и на свет 
На души и на фанты, а порой и на спички 
Бог белыми играет, а лукавый сосед 
Проигрывает чёрными по старой привычке.