Бежал по матрацу клоп. Матрац был серый в зеленую полоску, а клоп красный, ноги колесом, и звали его Прокопыч. У черного штемпеля он привычно повернул налево, забрался на бугор и только собрался спуститься вниз, как навстречу ему - другой клоп, Распопов Сидор Кузьмич:
— Так что, Прокопыч , поворачивай оглобли : там начпрод шиш выдает .
— Ну?! - опешил Прокопыч .
— Век воли не видать! - перекрестился Кузьмич. - Мужики у забора собираются, пойдем потолкуем.
Озабоченно наклонив голову, Прокопыч засеменил вслед за Распоповым. По пути встретили еще одного клопа, Ваську Губу.
— Чего, я слышал, будь-то с пайком облом? - спросил он.
— Пропадай, Расея...- сумрачно буркнул Прокопыч.
— Так что, Василий, нету Белогрудова, и не ложилси, - объявил Кузьмич, и они втроем побежали дальше.
У забора гул, дым, ропот: одних следов и окурков - сила!
— Садись, покури, Прокопычч, - сказал Миша Чучин, протягивая ладонь. Он сидел в такой позе, будто справлял большую нужду, и, свесив руки, курил.
— Как же это вышло-то , мужики ? - спросил Прокопыч , здороваясь со всеми за руку.
— Я и говорю , - моргая стал рассказывать плюгавый клоп Ванька Бураков. - Выходит , первый я сегодня пошел. Думаю , не уснул еще ,гад , задавит , а рискну , потому как жрать надо чего-то , да и тихо , однако , - моя-то конура , знаешь , у самых пружин - слышу , не скрипит. Ай , думаю , жисть наша , семь твою в нос , рискну ! Вылез , бегу , душа в пятки ушла ,однако чую - не скрипит ведь , гад! Ладно , думаю , поэт - известное дело , не дышит , не дышит , а потом хвать ватой - и подожгет ! Это мода у него такая стала - ватой хватать . Ну , бегу , по окопчикам прячусь - вдруг мне как по лбу стукнуло : что же это , кажись , пятки на шву не было! Это , значит , примета такая у меня: на конце матраца шов есть , черными нитками шит , ну и там аккурат пятка всегда бывает . Осадил я , назад воротился - точно, нету пятки!
— Ах ты! - не удержался Прокопыч.
— Ну ! Меня как по ендове стукнуло! Бегу уж не прикрывшись , поверху , во все глаза гляжу : нет Белогрудова , хоть тресни. Я и туды , и сюды , и под горой , и на лонжероне был - ну нету , берлинский барабан , вот обида , семь твою в нос ! А тут и Миша стретился....
— Здорово , Семен , - сказал Миша Чучин  , протягивая руку очередному пришедшему - садись покури , в ногах правды нет.
— Не , а чё же делать-то, - заволновался какой - то молодой клоп.
— Говорю вам , под кроватью сидит , - угрюмо сказал Славка Пень. Он стоял , прислонясь плечом к забору , и все крутил на голове новую зеленую шляпу: то задом наперед повернет , то передом.
— Известно , сидит где-то , - сказал Прокопыч , почесывая бок. - А штаны - то снял ли?
— Да ведь до штанов ли , Прокопыч? - заморгал глазами Ванька Бураков. - Что свет погасил - все видели , и дверь запер с энтой стороны , а штаны - кто за имя уследит!
— Известно , кабы заранее знать , - согласился Прокопыч.
— Под кроватью он сидит , больше негде , - повторил Славка Пень , поворачивая шляпу.
— Не , а че сидим - то , мужики , че сидим - то зря ?! - волновался молодой. - Айда , поищем!
— А ну-ка , парень , ты у нас самый шустрый , - рассудил Прокопыч. - Слетай вниз , погляди , давай , во , напрямик , через лонжерон , и туды! Давай!
— А чего , дадите курево - слетаю.
Протянули ему сразу два папиросы , он одну - за ухо , вторую - в рот - и побежал , только штаны засверкали.
— Эх - ма , - вздохнул Прокопыч , усаживаясь. - А чей он хоть есть - то?
— Да Тыквы сын , - сказал Миша Чучин.
— Чего-то не знаю его.
— Ну! Тыквы- то сын! Жена- то у него прошлый год суперфосфатом отравилась.
— У Тыквы?
— Да не у Тыквы! У Кольки! Рыжая Капка-то! Шумкая баба! Гарибальди-то!
— А-а-а! Офони Тыквина Колька !
— Ну!
— Ты смотри , мордоворот какой вырос!
— Ну!
— Вот я когда в девяносто седьмой сидел ...- сказал Славка Пень.
— Это где семья , что ли? - уточнил Прокопыч.
— Ну ... Сидел , это самое , так они