Средь оплывших свечей и вечерних молитв,
Средь военных трофеев и мирных костров,
Жили книжные дети, не знавшие битв,
Изнывая от детских своих катастроф.

Детям вечно досаден
их возраст и быт
И дрались мы до ссадин,
до смертных обид
Но одежды латали
нам матери в срок,
Мы же книги глотали,
пьянея от строк.

Липли волосы нам на вспотевшие лбы,
И сосало под ложечкой сладко от фраз.
И кружил наши головы запах борьбы,
Со страниц пожелтевших слетая на нас.

И пытались постичь мы,
не знавшие войн,
За воинственный клич
принимавшие вой,
Тайну слова, приказ,
положенье границ,
Смысл атаки и лязг
боевых колесниц.

А в кипящих котлах прежних войн и смут
Столько пищи для маленьких наших мозгов,
Мы на роли предателей, трусов, иуд
В детских играх своих назначали врагов.

И злодея следам
не давали остыть,
И прекраснейших дам
обещали любить.
И друзей успокоив
и ближних любя,
Мы на роли героев
вводили себя.

Только в грезы нельзя насовсем убежать,
Краткий век у забав, столько боли вокруг.
Попытайся ладони у мертвых разжать
И оружье принять из натруженных рук.

Испытай, завладев
еще теплым мечом,
И доспехи надев,
что почем, что почем?!
Разберись, кто ты - трус
иль избранник судьбы,
И попробуй на вкус
настоящей борьбы.

И когда рядом рухнет израненный друг
И над первой потерей ты взвоешь, скорбя,
И когда ты без кожи останешься вдруг,
Оттого, что убили его, не тебя.

Ты поймешь, что узнал,
отличил, отыскал,
По оскалу забрал -
это смерти оскал,
Ложь и зло, погляди,
как их лица грубы,
И всегда позади
воронье и гробы.

Если мяса с ножа ты не ел ни куска,
Если руки сложа, наблюдал свысока,
А в борьбу не вступил с подлецом, палачом,
Значит, в жизни ты был ни при чем, ни при чем.

Если путь прорубая отцовским мечом,
Ты соленые слезы на ус намотал,
Если в жарком бою испытал, что почем,
Значит, нужные книги ты в детстве читал.