Из точки А в точку Б вышел юноша бледный, с обзором горящим.
По дороге слегка располнел, пропил доспехи, женился на прачке.
Таков каждый второй, тут их рой. Тут отряд не заметит потери бойца.
А я жизни учился у мертвых, как принц Датский у тени отца.
Говорят, стать толерантным надо. Соблюдать меморандум, дабы
Знать все рамки и табель о рангах. А назад бумерангом не надо – рано.
Мир все тот же, но кроме того, что ты винишь подошвы и сходишь с дистанции
Это сомнение - вошь, лезет под кожу, сквозь прорези, панцири мол.
“Ты же вроде делаешь деньги? Что же другие втирают их в десна? “
И вокруг только тернии, тернии, тернии. Блять! Когда уже звезды?!
Напролом, как обычно. Через бурелом и колючки лесов пограничных.
У кого-то к успеху есть ключ, но у кого-то есть лом и отмычка.
Дым, позабытые лица в подъезде. Быть тут своим удивительно просто.
Только все не сидится на месте, буду гиперактивным подростком.
Так что к черту жалеть себя, меньше никчемных рефлексий и больше рефлексов.
Когда ставится четкая цель, то пустые скитания становятся квестом.
Что ведет нас

Еще дальше, еще дольше.
Все не так, как раньше. И лед все тоньше.
Нас все меньше. И хоть это тяжко,
Выживает сильнейший – побеждает неваляшка.

Наш творец то ли хлопнул ушами, то ли толком не шарил.
И мы родились не в тот век, в холодной державе, не на том полушарии.
Помним каждое слово. Знатоки того за, что не светят хрустальные совы.
Но дважды учиться терпеть и не ссать – санитарная зона.
Говорят, что смирение – благо. Я пропал бы наверно на год.
Так надолго, если бы не толпы, что напишут на меня заявление в Гаагу.
Мир все тот же, но кроме того, что ты почти сдаешься и клонит на дно,
Но ведь то и оно, говорят что не тонет говно . 
Ты хоть полумертвый, но помнишь на том берегу золотое руно.
И да – одно это стоит того. Тут всё иносказательно,
Я в душе не ебу как другим рассказать это.
Напролом, как обычно, только уже без неразлучных и без закадычных.
Зуботычины даже сподручны, ведь больше не нужно быть чем-то в кавычках.
Тут свободное плавание. Ты доплыл и всего то пята кровоточит.
Тут повсюду подводные камни, но я слышал, что вода камень точит.
Так что к черту жалеть себя, к черту рефлексы и все поменяется быстро.
Пока кто-то спасается бегством, откуда-то вдруг появляется трикстер
И ведет нас

Еще дальше, еще дольше.
Все не так, как раньше. И лед все тоньше.
Нас все меньше. И хоть это тяжко,
Выживает сильнейший – побеждает неваляшка.

Ты однажды проснешься, и поймешь - это просто кончается детство.
Позади переезды и версты, перекрестки, перелески.
Сколько лет я проходил переростком, сколько ныл, сколько верил химерам.
Потом был пир во время чумы, а у нас была любовь во время холеры.
Будь что будет – кучка судеб, тех, кто ведом не тем же, чем Скруджи
Ведь это не то, что везде – скучный студень.
Тут мой путь, я на нем вьючный мул, и мне дела нет, что жужжит ушлый трутень.
Мы так быстро взбирались, потом быстро срывались,
Но тут либо вверх по отвесной стене, либо вниз по спирали.

Еще дальше, еще дольше.
Все не так, как раньше. И лед все тоньше.
Нас все меньше. И хоть это тяжко,
Выживает сильнейший – побеждает неваляшка.