Эта песенка про кирпичики,
Раз в осенний, весенней порой.
Из теантера с милой дамочкой,
Возвращался один плановой.
Из театера с милой дамочкой,
Возвращался один плановой.

А на ней была, шубка беличья,
А на нём - воротник из бобра.
Как достал он свой партсигарище,
В нём без малого фунт серебра.
Как достал он свой партсигарище,
В нём без малого фунт серебра.

Тут из темного переулочка,
Незнакомых, три типа идут.
- Угости-ка, друг, папиросочкой,
Не сочти-ка, товарищ за труд!
- Угости-ка, друг, папиросочкой,
Не сочти-ка, товарищ за труд!

Тут приходится, не противится,
Стал противиться, стал он кричать.
Ох, и кокнули, тут кирпичиком,
Ох, и кокнули, мать твою так!
Ох, и кокнули, тут кирпичиком,
Ох, и кокнули, мать твою так!

Жалко было тут, художника,
Замечательный был бы портрет.
И стоит она в одних трусиках,
А на нём даже этого нет.
И стоит она в одних трусиках,
А на нём даже этого нет

Атаман стоит, улыбается,
Почесав волосатую грудь.
- И по камешкам, по кирпичикам,
Доберётесь домой, как-нибудь.
- И по камешкам, по кирпичикам,
Доберётесь домой, как-нибудь.

Эта песенка про кирпичики,
Раз осенней, ненастной порой.
Из теантера с милой дамочкой,
Возвращался один плановой.

А-а, лала, лала, лала,
Лала, лала, лалала, лала.

А на ней была, шубка беличья,
А на нём - воротник из бобра.
Как достал он партсигарище,
В нём без малого фунт серебра.
Как достал он партсигарище,
В нём без малого фунт серебра.

Эта песенка про кирпичики,
Раз в осенний, весенней порой.
Из теантера с милой дамочкой,
Возвращался один плановой.
Из театера с милой дамочкой,
Возвращался один плановой.