Не склеив ласты, но прижав к груди покорно руки.
Петля и крутое пике в калейдоскопе будней.
Бомбы падают в убежища, пустую рухлядь.
А крепкая ли люстра в этой старой кухне?
Остаться?
Бездушным помыслом в пустом пространстве,
Подверженным затяжной стагнации.
Этих красок не хватит, чтобы заполнить холст, 
Но правда же, так прекрасен этот мазок звёзд.
Картины не расскажут о своих проблемах,
И я пишу по свежему старый портрет тебя и скулю, 
Метаю, угол обзора смещаю к нулю. 
Закрой свой рот, не мешай мне, я ещё налью.

Это пойло такое же адское, как и сны.
Я не помню, где каждый день переходит в костры.
И мы тонем, в этой войне нам себя не спасти.
Сладкий омут, эти картины - вот мой монастырь. 
В этих дырах глаза, я точно вижу всех этих людей,
В этих окнах я сам свое тело кидаю в постели. 
В этих золотых храмах нам не дарят покоя,
Бог, твои адепты тебя позорят.

и я снова лишенный разума мешаю снег,
и, в метелях скитаясь, я примеряю на себя лицо. 
сегодня я уставший, жалкий человек,
а завтра в своем сердце я найду скопление из нот.

огонь сожжет стены домов от произвола с небес,
как Прометей, чью печень вороны склевали. 
о, эти скалы, я прикован к этим образам из детства
и разделил свой разум поровну меж вами.

В последний раз сложить наши с тобой ладони,
Выйти из гипногогичнского сна в начале истории.
Я запер всех этих людей в своей тюрьме, 
С их стороны так глупо полагать что здесь они на троне.

Привыкаю к себе среди пустых зеркал.
Я в эфемерном будущем не вижу роли.
Во сне твой образ так мерцал,
Но сейчас я намерен проснуться и ничего не запомнить

Остаться вехой во тьме.
Жизнь достаётся так нехотя мне. 
Пустые рамы без смеха людей.
Их в этой памяти нет, хоть убей. 

Остаться вехой во тьме.
Жизнь достаётся так нехотя мне. 
И я под светом огней
Разделяю свой мир по кусочкам на тех, кто родней.