Слышал было грустно, Куба лежал один. 
Среди океана и бригантин. 
Было много льда, но сегодня его не достать. 

Слышал было грустно, пол 12, я один. 
Повелся, порвана чека, в 16 лет, но нафига? 
Кто был по дворам, спасибо, помню три кита. 
Кто не уставшее лицо, привет передавал. 
Кто падал, на стрёмные хаты. 
И каждому рогатому в рубахе - аккуратней. 
И нету тут моей ноги, в глаза смотри. 
Вырос во дворе один и остался таким. 
И видел ты вирех родных от суеты. 
Ты посмотри опору, только с потихой не спи. 
Увидишь рыжуху, бери, беги. 
Даже не плыви, где мы не были. 
Белый дым остался молодым, остался молодым. 

Припев:2х 
Наше фонгви, отдыхаем весь день. 
Мне нужен перстень, золотой ливень, блин. 
Дальше будет легче, откалибруем печень, заодно. 

Мои холсты с рисунками уже не для глаз ваших. 
Замажу все, что написал и превращу их в сажу. 
И тот свой храм, что строил я на своем опыте. 
Я все сожгу узорами на потолке из копоти. 
Потом по хлопати заляпать лист ботинком. 
Чтобы впредь им донести. 
Насколько быстро меняются люди. 
Когда лежишь лицом в грязи, а в периметре тихо. 
Ты о помощи кричи хоть голос от психа. 
Все будет глухо. 
И неминуемая такая учесть, че за муха укусила меня? 
Так что аж больно присесть. 
Такая замануха, вокруг порч кучи, не пруха. 
Но ведь пищу нужно нюхать перед тем, как съесть. 
Это все бытовуха доводит до греха. 
Мокрухой на стене пишу слова, чтобы потом прочесть. 
И жизнь показуха, запахом пороха. 
И духа не хватает, чтобы принимать всё так как есть. 
Имею честь, умею взвесить, что надо. 
Но в душу лезть как-то нагло, придется терпеть. 
Вы не поймете ведь, вам лижь бы грызть. 
В голове все вот-вот брызнет, мало верится, так мало верь. 
А если в теле черви портят нервы. 
И крик души, не первый ты собрался, не получится и Бродвей. 
И может я псих, что написал такого рода стих. 
Но если б я притих, то получил бы мозги.