Клавка в струночку, лицо белей бумаги,
И сидит, не понимая ничего.
А вокруг всё киномаги да завмаги,
Да заслуженные члены ВТО.

Что ни слово - Мастроянни да Феллини,
Что ни запись - Азнавур да Адамо,
Так и сяк они крутили да финтили,
А на деле добивались одного.

Клавочка, вам водочки, а может, помидорчик?
Клавочка, позвольте вас на разговорчик.
Как сомы под сваями вкруг твоей юбчонки
Крутятся да вертятся лысые мальчонки.

А снабженец Соломон Ароныч Лившиц,
В дедероновом костюме цвета беж,
Обещал сообразить японский лифчик
И бесплатную поездку за рубеж.

Говорил ей, как он хаживал по Риму,
Как в Гонконге с моряками пировал.
И глушил он Клавку так, как глушат рыбу,
Без пощады, чтобы враз - и наповал.

Тут сидел ещё один косматый "гений",
Тот, которого поймут через века.
Он всё вертелся возле Клавкиных коленей
И бессвязно материл Бондарчука.

Всё просил он и искал какой-то сути,
Всё кричал, что на семь бед один ответ.
А в конце вдруг объявил: "Все бабы - суки!"
И немедленно отчалил в туалет.

Ну, а третий всё развешивал флюиды,
Да косил многозначительно зрачком,
Намекал, что он знаком с самим Феллини,
А по роже ведь не скажешь, что знаком?

Клавка к выходу прошла, как чумовая,
Задыхаясь и шарахаясь от всех.
Тут кум Сличенко, внук Феллини, друг Чухрая,
И свояченик самой Софи Лорен.

 Клавка смотрит вопросительно и горько,
Ей не видится, не дышится уже
В этом диком и цветном, как автогонка,
Восхитительном и жутком кураже.

Но опять шуршит под шинами дорога
И мерцает дождевая колея.
Едет утречком на лекции дурёха,
Восхитительная девочка моя.

Клавочка, вам водочки, а может, помидорчик?
Клавочка, позвольте вас на разговорчик.
Как сомы под сваями вкруг твоей юбчонки
Крутятся да вертятся эти лысые мальчонки,
Как сомы под сваями вкруг твоей юбчонки
Крутятся да вертятся пьяные мальчонки.