Улицы промерзли насквозь.
Серебро.
Ветер-скоморох танцует на снежном пероне.
Я вечно тут, 
Будто подвешенный на гвоздь Пьеро.
Коль вскоре время похоронит мильоны миров.

Быть может и меня заберет по дороге Харон.
Я слышу как ревет его одинокий паром.
И одноногий барон
Стукнет кулаком
Заледеневший мир и тот рассыпется в стаи ворон.

О капитан, мой капитан.
Время ломает нам кости и
Ходит по пятам в лохмотьях.
Я повидал столько мелодий, что не сосчитать. 
Но до сих пор не понял ни черта.

Как же поверить в бога,
Если пространство состоит из фонарей и окон?
И ты поешь как канарейка в бетонной клетке.
Ночами бродишь про проспектам, как бездомный
Ведомый смертью, да кто такого стерпит?

Снова нетрезвая весна.
Я словно брезгую писать.
Зачем я начал это путешествие в их Икстлан?
Город оскален и свиреп, развален как опаленный скелет.
И я шагаю по его раскаленной, асфальтовой спине.
Один среди теней, но с тысячей свидетелей в себе.

Шатаясь будто перебрал, в бурый пустынный перевал,
И коль не шаг то наступаю на людские черепа.
С глазами темными как угольные шахты,
Заметенные ландшафты, и серые от пепла берега.

Кто бы ты ни был, никогда не пиши стихов.
Наступит ночь 
И небо месяцем оскалится, словно чеширский кот. 
Несите лестницу, уже четырнадцатый год 
Мне снится Апокалипсис.

Не пускай в свою голову хаос.
На темной мостовой 
Я вижу безумный зоопарк.
Брожу с винтовкой за спиною, словно Дерсу Узала.
И ветер ледяной 
Хлещет в мой порванный парус.

На площади высится Ленин, 
В бетонных кандалах.
За мною ходят тени
Вас всех по очереди высосало время словно вурдалак
А я остался здесь один среди растений

Призраки не спят.
Опустевшая камера пыток.
Я чувствую пристальный взгляд, усевшись на каменных плитах,
Где развивается на крыше трехцветный стяг.
Я вижу как блестят его рога и копыта.