Мне было пятнадцать. Шел две тысячи второй
Мне мама запрещала поздно приходить домой
Но я уже познал таинственный мир прогрессива
И знал, что прог не только сложно, но и красиво.
От друга друга моего отца таскал я диски
Мучал получасовыми эпиками близких
От низких частот гудели стены, пол
Это был мой вызов, это был мой рок-н-ролл.
Пока мои ровесники молились на Слипнот
Я общался с Джоном Зорном, и он сказал, что я задрот
Для меня не было нечетного размера
Я свободно танцевал под семь восьмых, для примера.
Я никогда не забуду это лето
Самым попсовым, что я тогда слушал, было вот это -

Пока все ждали нового альбома Линкин Парка
У меня уже была на компе с авангардом папка
Широкие штаны, гитара Ибанез -
Я не выкупал прикола, и туда не лез.
Я снимал Петруччи нота в ноту, отвечаю!
Для меня сыграть "Metropolis" - как выпит чашку чаю
Скучаю. Дрим Театр уже не торт
Задрали с плагиатом, тырят тупо вплоть до нот!
Лето дветыщитретьего. Немного попустило
Я на нео-прог подсел, вот это, браза, сила!
"Lavender's blue, dilly-dilly, Lavender's green!" (из песни Мариллион)
Фиш поныне мой кумир, обожаем и любим
Никого и близко не поставлю рядом с ним.
Пост-рок, дум-дэз, стоунер-дум, сладж, скримо
Музыка с душою котировочна и любима
Если ты не сноб и не факер, броу
Зацени, как льются рифмы, как качает флоу.
Слушать можно что угодно, не мигая веком
Главное при этом оставаться человеком
Не слиться с серой массой в краю вечной мерзлоты
где правят секс, сон, еда, выпивка и мечты