зарекался не писать таких песен,
пошел второй месяц, хватило только на уход в трясину.
эти люди меня бесят. 
я если мог бы, то писал через силу, 
но у них сейчас другой прикол,
адские пляски и ловить отходнякми поутру. 
пустые комнаты звучат как приговор,
и воздух в них на вкус горчит, как пистолет во рту. 
и жизнь не испортить гнилыми ингредиентами,
я всё сжираю подчистую, просто чтобы добавить еще.
у вас внутри неприкрытые прелести, бедами 
черпаю то, о чем ведают только в трипах среди  трущоб.
можно так и писать эти песни, высечь отребье,
исчерпать очередной ремейк под бит.
сегодня я убил лишний час времени,
у нас с ним война, и он обязательно отомстит. 

проще забыть свой безликий бред,
столько строк о вечном, но не приблизился ни на шаг.
как среди тыкв ни одной кареты,
так у овощей на улицах возможно даже есть душа.
нас учат быть милосердными и терпимыми,
но человек просто плещет изобилием чада. 
среди пустых домов я видел Бога без грима
и он молил о пощаде. 

чтобы вы знали, все эти сны проекция сердца,
эта сука святая, но в ней уже сидит бездна.
я здесь забыл уже как важно быть кем-то,
уплыл в вечность, и это состояние перманентно.
в этой ненависти, руки вскинув,
я упрекаю себя в бездействии времени.
моя жизнь - переменная,
значит я допустил ошибку в уравнении.

Это ненависть

взлетаю с небесной полосы в темную гладь,
у этой лампы такой тусклый свет, что не видно и рук.
все самолеты отказались пропадать,
и ненавидят эту землю, и врезаются друг в друга. 

взлетаю с небесной полосы в темную гладь,
у этой лампы такой тусклый свет, что не видно и рук.
и в коридорах, гонимый на звук,
я прячу свою жизнь в футляр, чтоб случайно не проебать.