Прозрачность моих ног смывает контуры бордюров
Между черт изъяна в унисон в штанах привата светских пешек
Фрезой касаясь пунктов стражи, солёной сажи
Дрейфуя телом под наклоном жара, мимо мажет
Играя спляшет монтажом массаж своих мизинцев
Грусть гнила под ногтями резусом разняв природу принципов
Нектарами в стаканах мягких
Меня впустили в исходящие обмена цвета танго
Сквозь сон прошу добавки, шумит приёмник монотонно
Лишь только не лучись, я не жар ласкающий потоком
Мы где-то тонем, отдав своих дублёров
Словно доноры накапливая комплексы
Капилярными аккордами, шагами стёрты
Дотрагиваясь трезво, ежедневно больше
Но палитра клавиш пресна
Накрыв матрасом крылья, рябит капроном жгут
Обед и слева вправо забрали кожу с наших губ
Наперёд собрав ряды решёток из рефлексов
Растая влез к вам в душу асфальтовой болезнью
В объятьях тесно, словно врезка ожидания
Я предложил настойчиво раскрасить
Но бог покинул здание...
Наперёд собрав ряды решёток из рефлексов
Растая влез к вам в душу асфальтовой болезнью
В объятьях тесно, словно врезка ожидания
Я предложил настойчиво раскрасить
Но бог покинул здание...
Я ощупывал языком зубы рассыпанные
На асфальте... Свыкаясь с глупой сытостью
Пересмотренных сотню раз картин... Мои глаза квартирны
Руки - поглатители титров субтильных
После которых я типичен, предсказуем
И образую замкнутые зубья безмозглой сути
Глупо маясь в системе судеб, сквозь жалость
Цементные плиты в Сиаме медленно ломались
Мелькая кеглями, подчёркивая уникальность
Но облекая себя в надуманные нарекания
Птицы с серыми крыльями не долетали до берегов веками
Но в итоге почему-то разбивались о камни

А у вас цифры кичатся скудоумием...
А у вас черствость сочится сквозь зрачки...
А у вас трезвость спит на подушке из заноз
И вам по кайфу это за собой влачить...
А у вас цифры кичатся скудоумием...
А у вас черствость сочится сквозь зрачки...
А у вас трезвость спит на подушке из заноз
И вам по кайфу это за собой влачить...
Ведь вы - лишь прорезиненная античность, типичная
Кровеносная система предрассудков не готовая постичь
Свою вторичность, со своими желаниями
И ожирение, как способ к выживанию
Хотя мы были так близки к миру
24ыре тысячи лет назад, и в сотне миль лишь
Близки сегодня, чтобы ничем стать завтра?
Сотни тел далеких от жизни толпятся в парадных
А зрение и слух стали покадровыми
И всё это подкрадываясь смрадом накатывает
И мы тут как, столь напористые, но бессильные
Толпы муравьев покарающие мир...
Асфальтового цвета губы и к ним поддельно
Внутри в хрупких, но грубых округлых сосудах
И улыбки цвета простуды
Раздуты в проступке доступных маршрутов
Асфальтового цвета губы обмазаные клеем
Бездейственность и безыдейность которой мы владеем
На блюде ублюдских суждений
И авангардное добро ставшее удобрением