Мы слишком резко изменились тут, и
У всех дела, любовь, машины, институты.
Словно один я, как старый винтаж:
Передо мной та же "519" и #5ЭТАЖ.

В зеркале старый знакомый,
Небритый тип. Он рамках отражений закован.
"Надо идти!", - внутри меня кто-то орет,
И я топчу ногами, зная, будто клялся перед алтарем.

Помню моменты, но не помню этих дивных лиц.
В моем сознании фото уже других девиц,
Тех, что недавно бегали по школьным коридорам стаей,
А сейчас сами, как коридоры стали.

Учителя о таком ведь не говорили нам. И
Не думал я, что половина из них уже мамы,
Чьи пути ринулись с места замуж скатертью.
А я чертил ровнее и теперь тут сам уж как-нибудь

Вырвусь из ямы, хоть проебал свою любовь
И сложно так осознавать, что, вроде бы, друзья мы.
Она терпела все мои изъяны весну не одну,
А я по принципам своим шел вниз и бил старым веслом по дну.

Везло на дню, вот лично мне, ну, раза два так:
Первый из двух счастливых случаев - это просто проснуться,
Лыбу тянуть, мол, все в порядке, хоть руки трясутся.
Второй случай - при ней лишь избежать дурных повадок.

Моя приобретенная фрика бравада
Пугала маму совиным взглядом на кухне утром.
Мы дети парапетов, прокуренных курток,
Испорченных организмов. Она права была.

Отцу невесело смотреть, как сына по его стопам
Влетает в то же месиво, где он. Смотрит угрюмо,
Ведь на ладонях отпечатки от рюмок.
И этот путь с годами перерос из узкой тропы в эстакаду.

Вот так стаканы за фужерами.
Мой светлый разум освещают пару лет уж тусклые торшеры.
Хотел семью свою, чтобы застолья да сервизы..
Но стоит ли вылизывать себя всего для шельмы?

Вокруг траншеи пустых разговоров,
Наивных взглядов и ночных сломанных светофоров.
Вокруг стога забытых, в бури их
Не вспомнишь даже. Вокруг стога сигарет недокуренных.

Но также пишем в комнате хрущевки для таких же комнат,
Для ваших сучек гордых, которым похуй.
Сейчас закончатся ударные,
И ты забудешь все, что я напел тут про бездушный город.